Записки о гражданской войне. Фейсбук. Избранное - Pierre Гамаюн

Рад сообщить, что решение проблемы «системы целей» имеется.

16 июня – 71

Задремал и приснилось, что меня то ли олененок, то ли антилопа в нос целует) Такой забавный – жует траву в перерывах между поцелуями.

26 июня – 72

Важная заметка наспех. Первая волна приватизации в России в 90-е годы – приватизация полуразвалившейся материальной инфраструктуры (заводы, пароходы, месторождения природных ресурсов). Вторая волна приватизации в нулевые – приватизация финансовых потоков. Финансы – это уже не грубо материальное. Третья волна приватизации в предстоящее десятилетие – приватизация смыслов, символических капиталов, знаний.

Я не хотел и не мог успеть по младости лет и скудоумию принять участие в первой волне. Мне было совершенно недосуг и постыдно принимать участие во второй волне. Но я в расцвете сил полностью попадаю в третью волну.

В первой волне способом устранения конкурента в борьбе за контроль над собственностью были физические убийства. Во второй волне – уголовные дела, аресты, принуждение к эмиграции. В третьей волне будут использоваться уже способы, которые можно серьезно назвать цивилизованными – политические разборки, ментальные убийства, смысловые бомбардировки, семиотический террор.

Уровень информированности, доступ к знаниям, символический капитал, владение смыслами, одухотворенность, одушевленность распределены между согражданами на старте третьей волны приватизации, разумеется, совершенно неравномерно. Бесспорно, порою и несправедливо распределены. Тем не менее, закономерность третьей волны приватизации такова: сперва взятие контрольного пакета смыслов той или иной отрасли общественной деятельности, а потом благодаря этому контрольному пакету получение доступа к материальной инфраструктуре и финансовым потокам. Грубо говоря, в информационном обществе нет меньше дураков давать деньги туда, где люди даже смысл не понимают смысл того, что они делают. За исключением социального смысла сохранения минимального источника доходов – государство платит деньги людям, работающим на ненужном заводе, чтобы не было голодного бунта.

18 апреля 1993 года в голодный год я написал двухстраничный текст «Программа-максимум моих жизненных усилий на оставшиеся до смерти годы». Мне было 20 лет, но я сформулировал семь моих главных интересов. Документ утерян, память подводит. Я не помню полностью, что написал 19 лет назад, это все давно загнано в подсознание, впитано в плоть и кровь прошлых, текущих и будущих поступков. Сегодня я понял, что это и был текст программы моего участия в третьей волне российской приватизации.

28 июня – 73

О градостроительной политике Екатеринбурга

Часть 1. Новое рождение города

В моем родном городе Екатеринбурге ныне нет никакой внятной градостроительной или урбанистической политики. Так уж сложилось. В городе есть, конечно, главный архитектор. Но создается впечатление, что он работает в составе небольшой команды, цели которой большей частью спекулятивно-финансовые. Эти люди занимаются распределением земельных участков под строительство; созданием режима наибольшего благоприятствования крупным застройщикам и другими ритуалами для получения экономического экстаза от слияния властей и бизнеса. Стратегией развития Екатеринбурга они не занимаются – таким дивностям не обучены.

Городом, говорят, управляет (или думает, что управляет) какой-то «коллективный Чернецкий». Таким дивным словосочетанием называют остатки команды бывшего мэра. Мне не ведомо – сколько еще продержатся в кабинетах мэрии Екатеринбурга эти славные чиновники, выполнявшие великую миссию превращения города из промышленного в торговый. Возможно, их скудные ряды поредеют после очередного городского электорального цикла весной 2013 года. Придет немножко новых людей.

Города как цельной смысловой сущности, конечно, до сих пор нет. Про эту особенность мудро высказывался Вячеслав Глазычев, к его текстам и отсылаю. Теперь механический набор наших исторических заводских слободок (Уралмаш, Химмаш, Эльмаш, ВИЗ, ЖБИ, Вторчермет и др) соединенных квадратиком исторического центра, благодаря долгому правлению достопочтенного барина экс-мэра Аркадия Чернецкого превратились в салатный набор заводских слободок, соединенных квадратиком исторического центра, одной линией подземной железной дороги и приправленный торговыми центрами.

Но в Екатеринбурге уже много лет формируется городское сообщество. Это сообщество проиграло свое Бородино планам введения поста сити-менеджера на общественных слушаниях в киноконцертном театре «Космос» в 2010 году. Это сообщество сегодня оформляется во множестве интеллектуальных клубов, в разнообразных проектных тусовках. Одни группы имеют заметных политических лидеров: например, основателя фонда «Город без наркотиков» Евгения Ройзмана или депутата Екатеринбургской городской думы Леонида Волкова. Другие сообщества и клубы таких лидеров не имеют.

Тема необходимости общей стратегии развития Екатеринбурга и формулирования градостроительной или урбанистической политики города время от времени попадает в фокус внимания общественно активных горожан. Потом так же благополучно из фокуса внимания исчезает. Порою екатеринбуржцы и екатеринбурженки волнуются. «Как так? – спрашивают некоторые не совсем сонные горожане, – Пассаж сносят! Почему? Зачем?» Или: «Надо же, построен самый высокий в России за пределами Москвы небоскреб „Высоцкий“! А куда делся маленький памятник архитектуры, который загораживал к нему подход?»

Поскольку в своем отечестве пророков нет, то в город зачастили зарубежные специалисты по градостроению. Один из них, испанец, взращенный духом Атлантического океана, изрекает, что город нужно развернуть к воде. Рекомендация, насколько красивая, настолько и бессмысленная – к воде на Урале совсем другое отношение. Другой, немец, изучая памятники конструктивизма, охает, узнав, что скоро все это снесут из-за трухлявости. Счастья от этого сочувствия у горожан не прибавляется.

Тем не менее, сочинять стратегию развития города, его градостроительную политику придется самим жителям Екатеринбурга. Представители городского сообщества, хотят они этого осознанно или не хотят, будут вовлечены в дискуссии. Уровень этих дискуссий будет порою умилительно детским: реплики с жалобами по поводу автомобильных пробок; проклятия в адрес власть имущих за неудачно прожитую жизнь вкупе с критикой «точечной» застройки и нелегальных автомобильных стоянок во дворах; благие пожелания сохранения парковых зон. Будут новые круглые столы по проблеме спасения памятников конструктивизма; демонстрации и флеш-мобы по защите очередных фонтанов; форсайты с фантазийными идеями и многое другое.

В реальности реализуются только те идеи градостроительной и урбанистической политики, которые будут опираться не на добрые намерения и благие пожелания, а на невидимое смысловое поле города.

Есть два варианта формулирования политики развития города.

Первый: смотреть на видимую составляющую города (здания, дороги, предприятия) и предлагать идеи по улучшению и развитию. При этом воображать себя деятелем и актором. А потом обнаруживать, что идеи и предложения почему-то не работают. Не за горами уже личная смерть, а Екатеринбург в прекрасный город-сад не превращается.

Второй: изучать невидимую составляющую города (его смысловое поле) и быть служителем смысла. Понимать метафору, что Екатеринбург – это живой организм. И как всякий живой организм, он развивается по некоторым своим законам. Многое в развитии города было заложено задолго до появления на свет нынешних горожан, многое в нем будет пребывать и после нашей смерти.

Таким образом, главная текущая проблема формулирования градостроительной и урбанистической политики Екатеринбурга – дефицит людей, которые захотели и смогли прочитать смыслы существования города. Городу катастрофически не хватает трех-четырех современных масонских лож, участники которых бы: регулярно молились за процветание Екатеринбурга; целенаправленно и искусно влияли бы на исполнителей из числа городских чиновников и депутатов; закладывали бы новые символические опорные знаки, вокруг которых странным и мистическим образом начиналось бы естественное органическое копошение муравьев в муравейнике. Образно выражаясь, если поставить в самом, казалось бы, неудобном месте храм, то дорогу к нему люди протопчут.

На подсознательном уровне каждый здравомыслящий горожанин понимает, почему тот или иной новодел-новострой красив или уродлив. Почему в одном месте торговый центр органичен, а в другом является грубейшим нарушением гармонии и здравого смысла. Можно также понять – почему одно место проклято, а другое место удачное для осмысленного градостроительного начинания. Можно учиться чувствовать энергетику города, которая передается, в частности, через чередование вывесок на магазинах, расположенных на первых этажах. Один из героев романа Мураками принимал решение об открытии нового магазинчика по весьма правильной методике. Приходил на место и сидел там круглый день, медитируя. И ему становилось понятно – пойдет ли дело на этом месте или не пойдет. Я не замечал в Екатеринбурге около открывающихся магазинчиков сидящих на раскладных стульчиках с раннего утра до поздней ночи владельцев этих бизнесов.